31 октября 2008 года Сатоши Накамото опубликовал white paper «Биткоин: система цифровой пиринговой наличности», который положил начало истории первой и главной криптовалюты. Чтобы отметить этот юбилей, издание BREAKER публикует ряд материалов о ранних разработчиках биткоина и пионерах технологии. В этой статье Джефф Гарзик, нынешний главный исполнительный директор блокчейн-компании Bloq, рассказывает о своём участии в проекте биткоина.
В 2010 году свободные участки вокруг Роли, столицы штата Северная Каролина, казались прекрасным местом для того, чтобы практиковать хакерство в тишине и покое. Примерно за $1000 я купил фургон Fleetwood Southwind RV 1984 года, чтобы добираться до одного из этих участков. Так родился «хакерский монастырь» — реальное воплощение логова какого-нибудь антигероя Уильяма Гибсона. Только я и мир в окне где-то далеко за горизонтом.
Затем произошло «великое разглашение».
В то время онлайн-агрегатор новостей Slashdot был неотъемлемой частью информационной диеты многих гиков. («Новости для гиков. Важный контент» — обещал он.) Теперь он менее популярен, чем в 90-е, но всё ещё держится благодаря преданной группе пользователей и кураторов. Популярность сайта в прошлом создала неологизм «слэшдот-эффект», который означает недоступность того или иного сайта (в основном малоизвестного) в результате размещения ссылки на него на популярном ресурсе и, как следствие, взрывное увеличение количества посещений, приводящее к обвалу.
Так случилось с bitcoin.org после анонса в июле 2010 года версии 0.3 программного обеспечения биткоина. Это произошло почти через два года после того, как Сатоши Накамото опубликовал свой white paper на Хеллоуин 2008-го и более чем через год после создания первого (генезис-) блока в блокчейне. В то время ранние энтузиасты биткоина работали в благодатной неизвестности. Пост на Slashdot (а не список электронной рассылки, как говорят многие) позволил многим из нас открыть для себя этот проект.
Пост был достаточно интригующим, чтобы гарантировать загрузку исходного кода биткоина. Вполне нормально, что те, кто понимал возможности и ограничения распределённых вычислений, отнеслись к проекту скептически. В распределённой вычислительной среде можно отключить любой сервер в кластере, и кластер будет ребалансировать, сохраняя данные без изменений. «Так в чём же прорыв в варианте распределённых вычислений биткоина?» — подумали мы.
Скепсис привёл к любопытству. Любопытство привело к открытию. Сатоши изобрёл то, что многие считали невозможным: действительно децентрализованный многоузловой вычислительный кластер.
Исследование системы показало, что Сатоши улучшил концепцию распределённых вычислений под названием «выборы лидеров» — процесс, посредством которого выбирается узел для того, чтобы направлять другие узлы. В концепции Сатоши это достигалось с помощью так называемого доказательства работы, которое предполагало, что наиболее полный список транзакций обязательно исходит от того, кто имеет действующее большинство вычислительной мощности. И самым лучшим в этом оказалось то, что каждый мог внести свой вклад.
Истоки
Будучи разработчиком ядра Linux в Red Hat (вероятно, самой известной компании наряду с IBM, которая профессионализирует Linux), я знал, как выпускается ПО с открытым исходным кодом. Я был мейнтейнером, который сопровождал два конкретных аспекта операционной системы Linux: контроллер для аппаратного Ethernet-порта и подсистему для подключения устройств хранения данных. Это были, безусловно, важные части Linux, но рабочие обязанности оставляли мне достаточно времени, чтобы изучать другие проекты. К счастью, в Red Hat были не против. Предоставление инженерам возможности вносить вклад в самые амбициозные проекты с открытым кодом было в их интересах. Мне платили, чтобы я занимался своими делами.
Пионеры биткоина и члены сообщества знали Сатоши только через его идеи, опубликованные в списке рассылки и на форумах. Анонимность Сатоши была крайне важной для того, чтобы участники проекта биткоина больше сосредоточились на коде, чем на личности. Это побуждало добровольцев полагаться на доверие к объективности кода, а не на добросовестность руководителя проекта.
Сатоши был практичным и здравомыслящим, что делало сотрудничество с ним очень лёгким и удобным. Сатоши, как правило, избегал длительных философских дискуссий и политических аргументов, даже когда наше сообщество начало привлекать криптоанархистов, либералов, «золотых жуков», ненавистников ФРС и других людей, которые видели отражение своих взглядов в проекте биткоина. Сатоши, как правило, проявлял большой уровень сдержанности и рассматривал проект в долгосрочной перспективе. Он был против, чтобы биткоин использовался в качестве самостоятельного механизма финансирования Wikileaks после того, как PayPal заблокировал их счета. Это, по словам Сатоши, могло привести к гораздо более быстрому уничтожению проекта законом и регуляторами.
В самом начале Сатоши был единственным куратором изменений в проекте, и это было мне очень знакомо. Линус Торвальдс, автор Linux, работал в схожей манере. Как и в случае с Linux, всем участникам приходилось терпеливо ждать следующей версии от лидера проекта. Если ваше предложение изменения было отклонено, вы редко узнавали, почему. Может быть, это противоречило другому изменению? Может быть, оно просто потерялось в потоке электронных писем? (Да, изменения вносились по электронной почте.) Может быть, в итоге вы узнаете, почему (или нет). Однако, если вы пришли с правильным настроем, вам всё равно. Высокий уровень почтения, который вы получали, когда руководитель проекта принимал ваш патч, был ни с чем не сравним, и это компенсировало все прежние разочарования.
Введение новых функций не приводило к ожесточённым спорам и войнам. Никто не говорил о хардфорках и софтфорках — это термины позже вобьют клинья между философиями развития системы и, надо сказать, в какой-то мере между дружескими отношениями. Если в языке скриптов обнаруживались некоторые элементы, признанные ошибочными, Сатоши просто публиковал новую версию. Как и Торвальдс, Сатоши считался «великодушным пожизненным диктатором» (BDFL).
Тем не менее такая система, как биткоин, требовала другого типа BDFL. Это иллюстрирует, например, выявление на раннем этапе ошибки, которая могла привести к созданию 184 млн. биткоинов (почти в девять раз больше, чем предполагалось отчеканить). Не было никакого контроля качества. Никаких альфа-тестеров. Никаких бета-тестеров.
Но в таких условиях я добился результатов. Сначала я был «мастером на все руки» и занимался в том числе исправлением, которое все ждали: ускорением начальной загрузки блокчейна биткоина. В настоящее время этот код увеличивает скорость начальной загрузки в 10-100 раз, делая биткоин более доступным для всех. Позднее я занялся кодом cpuminer и одним из первых серверов майнинового пула, остатки которого всё ещё находятся в tech-пакетах крупных майнинговых операций.
Настоящее и будущее
Биткоин продолжит своё долгое развитие тем путём, который всегда был ожидаемым и в то же время непредсказуемым. Он успешно совершил переход от одного майнера (в течение большей части 2009 года) к полномасштабной индустрии, которую мы сегодня имеем. За десятилетие, прошедшее с момента публикации этой статьи, биткоин стал чем-то большим, чем просто волшебные «интернет-деньги» для либертарианцев, поклонников теории заговора и шифропанков. О нём и его базовой технологии говорят на телевидении, серьёзных конференциях, в гостиных и парламентах по всему миру.
Я не только верю в видение Сатоши; я основал свою компанию на твёрдой вере в то, что он предоставил фундаментальную технологию и философию, которая поможет улучшить бизнес, торговлю и общество в целом.
Через десять лет после того, как Сатоши выпустил white paper биткоина, мир до сих пор осмысляет роль данной технологии. И это только начало.
