Сегодня мы сами отдаем в руки Google и Facebook всю личную информацию (бесценные данные для таких гигантов!) — притом абсолютно бесплатно. Можно ли побороть эту несправедливость? И кто нам в этом поможет?
Американская художница Дженнифер Лин Морон считает, что сегодня большинство людей живет в информационном рабстве, передавая личные данные технологическим фирмам в обмен на бесплатные онлайн-сервисы. Она говорит: «Эта информация гораздо ценнее, чем вы думаете». Чтобы это проиллюстрировать, Мороне зарегистрировала юридическое лицо в штате Делавэр и в духе, как она это называет, «экстремального капитализма», попыталась торговать своими данными. Она создала несколько досье с разными наборами сведений и в 2016 году выставила их на продажу в лондонской галерее — цены начинались со £100. Вся коллекция, где была в том числе информация о ее здоровье и номер социального страхования (важный идентификатор для жителя США — зная этот номер, можно в ряде случаев выдать себя за его законного обладателя), была оценена в 7 тыс. фунтов.
Ее предложение заинтересовало всего нескольких покупателей, и она назвала это «полным абсурдом». Художник, как известно, пытается уловить дух времени, и Морон это вполне удалось — в этом году и остальной мир обнаружил, что с экономикой данных что-то не так — в первую очередь после мартовского скандала с политтехнологической компанией Cambridge Analytica, которая тайно получила данные 87 млн пользователей Facebook. И голоса, призывающие к переосмыслению ситуации, стали слышны лучше. Дело дошло до того, что канцлер Германии Ангела Меркель недавно заявила, что личные данные стоят денег, и призвала ученых придумать решение проблемы.
В текущей ситуации, когда данные в основном собираются и используются крупными технологическими фирмами, подход Морон (который заключается в том, что человек лично пытается продать свои данные), вряд ли сработает. Но давайте попробуем представить себе ситуацию, когда люди действительно контролируют личную информацию, а технологические гиганты за нее платят. Как выглядела бы такая экономика?
Кстати, это был не первый случай, когда важный экономический ресурс, который прежде использовался бесплатно, стал чьей-то собственностью и предметом торговли — это произошло, например, с землей и водой. Впрочем, кажется, что ситуация с информацией иная: в отличие от физических ресурсов, персональные данные являются примером, как это называют экономисты, «неконкурентного» товара — то есть они могут использоваться многократно. Более того, чем обширнее они используются, тем лучше для общества. Кроме того, утечки показывают, насколько сложно эти данные контролировать. Тем не менее, как утверждают один из пионеров виртуальной реальности Ярон Ланье и экономист из Йельского университета Глен Вейль (оба работают в Microsoft Research), в истории можно найти подходящие аналогии, в том числе перекликающиеся с комплексом современных проблем, которые принято объединять под общим названием «технофеодализм».
Кроме данных, есть еще одно понятие, с которым не вполне понятно, как обращаться, — это труд. На протяжении почти всей истории человечества рабочие не получали должной компенсации за свой труд, и до тех пор, пока средняя зарплата достигла приемлемых значений, прошли десятилетия. История не повторяется, но, порой, рифмуется, и Вейль в своей провокационной книге «Радикальные рынки» (Radical Markets), написанной в соавторстве с Эриком Познером из Чикагского университета, утверждает, что в эпоху искусственного интеллекта имеет смысл рассматривать данные как форму труда.
Чтобы разобраться, почему это так, нужно сначала принять аргумент Вейля и Познера, которые говорят, что «искусственный интеллект» правильнее называть «коллективным интеллектом», поскольку большинство алгоритмов обучаются на повторяющихся примерах человеческих решений — это, собственно, и называется машинным обучением. Алгоритм, которому человек не предоставил правильные ответы для обучения, не сможет переводить, понимать речь или распознавать объекты на картинках. Таким образом, данные, предоставленные людьми, можно рассматривать как форму труда для обеспечения ИИ материалами, и по мере роста экономики данных такой работы станет больше. Чаще всего это пассивная деятельность: люди лайкают записи в социальных сетях, слушают музыку, рекомендуют друг другу рестораны — все это генерирует данные, необходимые для работы различных новых сервисов. Впрочем, некоторые занимаются созданием данных для ИИ вполне активно, в форме принятия решений — это может быть разметка объектов на фотографиях или управление машиной в оживленном городе.
Однако, независимо от того, активно или пассивно порождается некоторая информация, мало кто будет готов отслеживать всю создаваемую им информацию и оценивать ее стоимость, а если кто-то и найдется, вряд ли у него будет возможность выторговать себе хорошие условия. Мы, однако, видим на примере истории труда, что зарплаты росли, и происходило это под влиянием профсоюзов, а значит, рассуждает Вейль, могут появиться «информационные профсоюзы», представляющие интересы людей в этой области. Как и их предшественники, они будут вести переговоры о ценах, отслеживать, сколько работают их участники, и гарантировать качество своей цифровой продукции, например, за счет репутационного рейтинга. Профсоюзы могут нанять специалиста по данным и даже организовывать забастовки, блокируя доступ компаний, нуждающихся в данных. Кроме того, профсоюзы могут быть каналом поставки данных и сбора платы за их использование.
Звучит как научная фантастика, правда? С чего Google и Facebook отказываться от своей текущей бизнес-модели, построенной на продаже рекламы за счет бесплатных данных, ведь в 2017 году их рекламная выручка составила 135 млрд долларов — если бы им пришлось платить людям за данные, прибыль бы значительно снизилась. Есть стартапы, которые пытаются выступать в качестве первых информационных профсоюзов, но они пока не смогли добиться заметных успехов. Тем не менее есть области, где технологические гиганты уже платят за данные, просто они стараются это не афишировать. Они нанимают исполнителей сами или через аутсорсинговые фирмы, и огромные армии оценщиков и модераторов проверяют качество алгоритмов или удаляют оскорбительный или незаконный контент. Есть также компании, которые используют для разметки данных для ИИ сервисы вроде Amazon Mechanical Turk, где можно нанять исполнителя для выполнения несложной работы онлайн. Так, американский стартап Mighty AI платит тысячам онлайн-работников за разметку фотографий улиц — они используются для обучения алгоритмов беспилотных автомобилей.
Если искусственный интеллект войдет в моду, повысится спрос на более качественные данные — сервисы будут совершенствоваться, и алгоритмы для них нельзя будет обучать на чем попало, а значит, за эту информацию придется платить. А если платить начнет одна большая компания, за ней, возможно, последуют и другие.
Если данные будут приравнены к труду, прибыльность технологических гигантов, вероятно, станет ниже, но их бизнес в целом может стать больше, и исполнители, по крайней мере отчасти, будут контролировать ситуацию. Утро такого человека может начинаться со сводки профсоюза, касающейся его данных, со списком доступных рабочих мест: от просмотра рекламы (камера компьютера отслеживает реакцию на лице) до перевода текста на редкий язык или проверки удобства навигации в виртуальном здании. Также на этой «приборной панели» можно будет увидеть прошлые доходы, увидеть различные рейтинги и добавить новые навыки.
Конечно, пока дело до этого не дошло — например, нет необходимых правовых рамок. Европейская норма GDPR, вступившая в силу в мае, уже дает пользователям довольно широкие права по отношению к информации о них — ее можно просмотреть, скачать и даже удалить. Дальше дело за технологиями отслеживания потоков данных, да и методики расчета стоимости конкретных данных для нужд ИИ находятся в зачаточном состоянии.
В-третьих, — и это главное, — людям придется развить в себе «классовое сознание». Есть известный «парадокс конфиденциальности» — большинство людей на словах хотят, чтобы их личные данные были защищены, но, в то же время, отдают их за бесценок. Тем не менее ситуация может измениться: по данным аналитического центра Pew, более 90% американцев считают важным контролировать, кто какие сведения о них получает.
Скептики возражают, что за свои данные все равно много не купишь: если Facebook поделится прибылью со своей ежемесячной аудиторией, получится по $9 в год. Но в таких расчетах не учитывается, что информационный век только начинается. ИИ часто сравнивают с электричеством, и, когда в конце XIX века началась электрификация, мощности, которую сегодня потребляет одна квартира, могло хватать на целый город.
Не приведет ли эта новая информационная экономика к новому витку неравенства, ведь данные одних людей будут гораздо дороже, чем других? На это Вейль отвечает, что навыки, необходимые для создания ценных данных, распространены гораздо шире, чем можно было бы подумать, поэтому работа с данными может нарушить стандартную иерархию человеческого капитала. Так или иначе, обществу придется найти механизм распределения создаваемого ИИ богатства, ведь большая его часть придется на гигантские фабрики по обработке информации, и Вейль предупреждает, что, если это не изменится, социальное неравенство может вернуться к уровню Средневековья, и, если это произойдет, можно представить себе, что создающие данные пролетарии всего мира однажды объединятся.
Источник: https://ru.insider.pro/
Новое сообщение Разрушая информационное рабство: Что если нам начнут платить за личную информацию появилось на КриптоВики.
КриптоВики
Автор: admin
